Из литературы об эриксоновском гипнозе мы знаем, что этот подход пермиссивный, т.е. разрешающий. Часто говорят, что это отличает эриксоновский подход от традиционного.
Часто в качестве примера пермиссивности приводят характерный речевой инструмент — использование глагола «мочь»:
- вместо «Вы погружаетесь в приятный транс» мы говорим «Вы можете погрузиться в транс«
- вместо «Вы слышите мой голос» мы говорим «Вы можете слышать мой голос«.
Этот приём используется для построения разного рода косвенных внушений — трюизмов, контекстуальных внушений (встроенных команд) и других.
Изначально этот оборот происходит из особенностей английского языка. Эриксон действительно часто использовал глагол can в качестве вспомогательного, превращая директивные команды в такие «вежливые» пермиссивные внушения. Гипноз характеризуется реагированием на эмоциональный подтекст коммуникации, который создаётся, в частности, и языковыми средствами. Но значение этого оборота по-английски имеет оттенки смысла, которые в переводе теряются.
Во-первых, по-русски слово «можешь» в большей степени констатирует факт или означает разрешение что-то сделать. «Ты можешь войти в транс» имеет оттенок констатации факта или разрешения: «Я разрешаю тебе войти в транс«.
Английский глагол can является модальным глаголом и придаёт выражению эмоциональный оттенок внутреннего разрешения и способности. Эмоциональный оттенок знаком любому носителю английского языка и характерен для всех модальных глаголов — should, may, must, ought.
Так, с учётом эмоционального подтекста фразу «You can go into trance» можно было бы развернуть более точно «Ты умеешь входить в транс и можешь это сделать в любой момент«.
Во-вторых, из-за иного устройства английского языка глагол, идущий после модального глагола can, стоит в инфинитиве и совпадает с формой повелительного наклонения. Фактически это означает, что если сделать паузу после can, то следующая фраза звучит как команда:
«You can… go into trance…» можно было бы развернуть как «Вы можете… войдите в транс«.
Именно поэтому такой вид внушений называется «встроенная команда» (англ. embedded command). Этот оттенок также теряется в переводе на русский язык — по-русски форма инфинитива и повелительного наклонения различаются. В русскоязычной литературе описывают эквивалентный вид внушений — контекстуальные внушения (от фр. intercontextuel), но, фактически, это другой вид внушений, и в русском языке они могут соседствовать.
Русский язык обладает своими богатыми возможностями для построения многоуровневой коммуникации — использование омонимов и омофонов, вариаций грамматического числа, лица и рода, и др.